Журнал “Огонек” опубликовал интервью с продюсером сериалов “Побег”, “Голоса” и “Гаражи” (выходили на Первом канале), генпродюсером студии “Русский проект” Денисом Евстигнеевым. Интервью взяла Юлия Ларина.

Лучше поздно, чем в прайм-тайм,— видимо, таким принципом вынужден будет руководствоваться Первый канал, помещая в программу новый сериал Валерии Гай Германики, который начнут показывать с 12 марта. Сама режиссер говорит: “Фильм о любви, наверное. Либо ни о чем, либо о любви. А если о любви, то — обо всем”. Известная своими проектами “Школа” и “Все умрут, а я останусь”, Германика теперь по сценарию Анны Козловой сняла “Краткий курс счастливой жизни” — нечто откровенное о женщинах 30-35 лет, по внешним признакам напоминающее “Секс в большом городе”.

— Одно издание еще до съемок проекта, ссылаясь на Германику, называло его сериалом эротического характера. Это эротический сериал?
— Я не очень представляю себе, что такое эротический сериал. Там, безусловно, есть секс, но в той мере, в какой он есть и в жизни.

— В пресс-релизе канала сказано, что это “проект новой степени откровенности на российском телевидении”. Что такого мы на нашем телевидении еще не видели? Что это за новая степень откровенности?
— Это не по содержанию откровенность. В фильме обычная московская жизнь: офис, простые квартиры, рестораны, в которые ходит средний класс… Дело в удивительной достоверности, я бы даже сказал, документальности происходящего. Такой уровень достоверности в нашем телевизионном кино встречается крайне редко, может, вообще не встречается. Все артисты играли не персонажей, а в каком-то смысле самих себя. В данном случае ты как зритель абсолютно веришь в то, что происходит на экране.

— А что там происходит?
— Это сериал о взаимоотношениях между мужчинами и женщинами, хотя социальные отношения в нем тоже видны. Я не сказал бы, что там есть разделение на богатых и бедных, но мы понимаем, что на экране люди среднего класса. Понимаем по тем деньгам, которые они тратят, по ресторанам, в которые они ходят, по машинам, на которых они ездят… Мы вообще хотели, чтобы этот фильм стал для зрителей еще и путеводителем. Чтобы женщины (а женская аудитория, очевидно, будет больше мужской) смотрели, во что одеты героини, чтобы они купили или сшили себе что-то подобное. Нам хочется, чтобы люди видели, на какие концерты и выставки стоит ходить. Режиссер выбирала правильные рестораны (по виду — названий мы, естественно, не даем). Все это, мне кажется, должно развить вкус зрителя.

— Я знаю, вы считаете, что человеческое кино возможно только на телевидении. Почему?
— Сегодня в кинотеатрах работает только жанр (за редким исключением). Люди идут в кино на аттракционы. То есть чтобы не было, как сейчас говорят, грузилова. А вот грузилово, которое мне интересно, то есть взаимоотношения людей, психология, сегодня возможны только по телевизору.

— Другие сериалы, которые вы сейчас снимаете, тоже о человеческих отношениях?
— Да. Мы снимаем три фильма. “Мосгаз” — история о первом серийном убийце в Советском Союзе, преступления которого были раскрыты. В начале 1960-х он под видом сотрудника “Мосгаза” входил в квартиры и топором убивал людей.

— Это и есть человеческие отношения?
— А вы думаете, весь фильм состоит из того, что он стучит в дверь: “Кто там?” — “Мосгаз”, открывают и он бьет топором?

— Такой фильм собрал бы хорошие рейтинги.
— Нет, у нас это большое кино, мы снимаем ретро: костюмы, машины… Кроме того, мы делаем фильм “Развод” (режиссер Вера Сторожева по сценарию Анны Козловой).

— Развод в каком смысле?
— Развод мужчины и женщины. Не бандитский развод. И есть еще остросоциальный проект — сериал с рабочим названием “Москва — город грозный”, который снимает Павел Бардин. Это про то, что все знают, но о чем не очень говорят,— про этнические отношения в Москве. Основа этого сериала — антиксенофобская.

— Вы когда-то говорили в интервью, что героями любого кино должны быть люди молодые, от 18 до 30. Вы по-прежнему так считаете?
— Не помню, что я это говорил, но абсолютно согласен. Драматургия строится на том, что впереди, а не на том, что позади. Интересно наблюдать за людьми, у которых есть будущее, в том числе будущее в их отношениях. Поэтому герои фильмов должны быть молодыми (исключения могут быть). При этом представление о молодости в разные времена разное. Те, кто считается молодым сегодня, были стариками в XVIII веке. Может, я сам становлюсь старше, но для меня молодые — это до 35 лет. Видите, я повышаю планку: не до 30, а до 35 лет.

— Вы в возрасте как раз 35 лет были исполнительным продюсером и одним из режиссеров снятого в середине 1990-х цикла коротких социальных роликов “Русский проект”, который вспоминают до сих пор. Особенно ролик, где героиня Нонны Мордюковой, обходчица путей в оранжевом жилете, последними словами ругает героиню Риммы Марковой, а когда той становится плохо, обнимает ее, сидя на рельсах, плачет и поет песню. Об этом проекте даже говорили как о попытке создания национальной идеи. Почему ничего подобного не возникает сейчас? Что изменилось?
— Степень наивности. В 1996 году мы показывали ролики о любви, дружбе, материнстве — о простых вещах, и люди видели в них только то, что мы показывали. Не искали двойной смысл, двойное дно. Сегодня все спросили бы: это по чьему заказу снято? с какой целью? для какой партии? Нам не хватает тех же простых вещей, что и в середине 1990-х, но сегодня все конъюнктурно. Люди думают, что все не просто так. А “Русский проект” был просто так. Когда говорили: “Позвоните родителям” — это было только о том, что надо позвонить родителям. Там, например, Леша Кравченко играл часового, стоящего у Кремлевской стены, и толпа кричала ему: “Дима, помаши рукой маме!” Сегодня сказали бы: почему он стоит у Кремля? В этом есть какой-то смысл? Там не было никакого смысла, кроме того, что мама приехала к сыну с вареньем. Наивность ушла, пришли деньги как главный смысл жизни. Когда деньги становятся мерилом всего — это, конечно, неправильно.

— При этом герои вашего нового сериала тратятся на хорошую одежду, ходят по ресторанам. И этим проектом вы дополнительно простимулируете их к такой жизни.
— Но мы же зеркало, мы не создаем жизнь. Наша задача, чтобы зритель увидел себя в этой истории, увидел недостаток своих чувств, ощущений, любви. Мы показываем сегодняшнюю жизнь, и “Краткий курс…” — это фильм, по которому через много лет можно будет изучать 2011-2012 годы.

— Если так же, как изучали жизнь по “Краткому курсу”, то потомки не сильно будут этому верить.
— Вот видите, вы тоже нашли в названии параллель с “Кратким курсом истории ВКП(б)”. Хотя этого близко нет. У нас просто в сюжете все героини слушают некий курс, который написала очень известная писательница — как женщинам надо вести себя, как относиться к мужчинам, как знакомиться с ними. Поэтому сериал называется “Краткий курс счастливой жизни”.